Высокие чувства

Предприниматель Алексей Яковлев оставил работу в финансовой сфере ради любви — к высокой печати. Пять лет назад он закупил два старых станка, отреставрировал их и поставил в мастерской на берегу Волги. Теперь он делает визитки для друзей, уверяет, что у типографских аппаратов есть душа, различает краску по запахам и уверяет, что главное для него — творить, а не зарабатывать. Мы узнали у Алексея, чем ему не угодили современные принтеры и можно ли монетизировать такое производство.

Заокеанский раритет

Алексей заверяет, что прежде не верил в любовь с первого взгляда: со своей женой он познакомился еще в детстве, и будущую супругу разглядел в ней далеко не сразу. Зато когда сын показал ему на ютубе ролик о типографском станке высокой печати, Яковлев долго не раздумывал — и сразу решил купить себе такой же. Так в Самару из Америки приехали Chandler & Price 1906 года выпуска и Vandercook sp15 1961 года.

“Чтобы найти их, я потратил год. Впрочем, поначалу я думал, что все просто — возьму, открою Ebay. Немного углубившись в тему, я понял, что все, что там продается — в основном, хлам. Зачем мне тратить деньги, чтобы везти его в Россию? К тому же отреставрировать станок у нас в стране было бы нереально, поэтому я искал полностью рабочий вариант. Нашел в Америке реставраторов, через полгода они предложили мне сразу два станка Chandler & Price — в старом стиле и более позднего выпуска. Последний был более мощным и агрессивным, зато второй – более изящным: его ноги напоминают сюрреалистичный фильм «Стена» Алана Паркера. По итогу его разобрали, отпескоструили, положили грунт и покрасили. Сейчас он в идеальном состоянии. При этом Chandler & Price, можно сказать, достался мне легко, а вот Vandercook оказался более дефицитным: он вошел в ограниченную серию, которую выпускали с 1961 по 1963 год”.

Далее — только самообучение. Алексей уверяет, что типографское дело осваивал с нуля сам — методом проб и ошибок; он самостоятельно настраивал работу прессов, не имея малейшего представления об их устройстве. При этом первые полгода, признается Яковлев, в своей новой мастерской он почти не появлялся — после покупки станков он просто не понимал, зачем ему понадобилось такое хобби.

“Я смотрел на пресс и думал: “Да, он красивый, а что мне с ним делать?” Я три раза хотел все распродать. Но сын настаивал на том, чтобы я потерпел — все-таки столько сил вложено. По итогу за станок сначала встал он, а потом и я сам, и в какой-то момент понял, что все, чем я занимался раньше, — не мое. В прежней работе меня цеплял только большой заработок. Сюда я впервые стал ходить за удовольствием, а не деньгами”.

Свою мастерскую Алексей назвал Letterhaus, или “Дом букв” — по аналогии со знаменитой школой строительства и проектирования Bauhaus. Она стала первой в Самаре и одной из немногих в стране студий традиционной высокой печати — способ отличает то, что при нанесении изображения печатающие элементы на форме расположены выше пробельных.

“В принтерах нет души. Это все равно, что бросить друзей и общаться с Siri в айфоне. Разве это будет интересно? Здесь другая история: в станке есть душа, а каждая напечатанная на нем визитка – уникальна. Где-то краска ложится ярче, где-то кончается, где-то рука “убежала” — в результате здесь просто не бывает одинаковых работ”.

Все под себя

Помещение под типографию нашлось в историческом центре города, на самом берегу Волги. Требований к будущей мастерской было много — и не только у самого Алексея. Из обязательных — только первый этаж: “старший” из прессов весит 800 килограмм, а второй при весе в 450 кило еще и такой широкий, что пройдет далеко не в любые коридоры и проемы.

“По ГОСТу типография не может располагаться в жилом доме. Понятно, что все стандарты разрабатывались в семидесятых, во времена производств с огромными станками, а сегодня это бесшумный процесс без запаха — но я же не буду спорить с ГОСТом. В офисном центре тоже тяжело: мне нужен постоянный доступ к проточной воде. Когда берешь работу, руки должны быть стерильно чистыми, иначе к хлопковой бумаге все тут же прилипает”.

Алексей сам оборудовал в помещении профессиональную вытяжку. Заказал широченную раковину по индивидуальным эскизам и мебель под свой рост. В гарнитуре прячется множество шкафов с бессчетными салфетками и канцелярскими принадлежностями, и всякий раз Яковлев демонстрирует все новые функциональные “аксессуары”, которые он придумал сам и которые облегчают техпроцесс в мастерской — например, специальную подставку из двп для очистки валиков пресса.

Из основного оборудования, помимо самих печатных машин, в Letterhaus стоит резак для бумаги Ideal 4705, а также безымянная многофункциональная машина допечатной подготовки.

Время подготовки, рассказывает Алексей, сокращает использование фотополимерных форм. Само изображение Яковлев рисует в векторе, затем его переносят на полимерную пленку. Далее ее отправляют в многофункциональный комплекс: там он засвечивается, высушивается в специальной встроенной камере, засвечивается и вымывается. На выходе получается клише для дальнейшей печати.

Из красок Яковлев предпочитает голландскую марку Van Son: она не только устраивает его по качеству, но и привлекает запахами — у каждого цвета он свой. Однажды, признается Алексей, смешав зеленый тон с другими оттенками, он умудрился получить запах свежей американской валюты.

Одержимый полиграфией

В Letterhaus могут изготовить визитки, свадебные приглашения, дипломы и открытки. Первый заказ Алексей делал “за так” — в подарок другу. В итоге, рассказывает он, те визитки так понравились имениннику, что сейчас он переделывает под них дизайн сайта своей компании.

Цены в мастерской выше, чем в среднем по рынку: здесь используют бумагу из чистого хлопка, поэтому одна визитка обойдется заказчику минимум в 27 рублей. Впрочем, затраты по времени и труду у Яковлева тоже явно не маленькие — его по-хорошему “дурная голова” не дает покоя рукам.

Так, он изготовил визитки для свадебного ведущего, для которых понадобилось пять различных клише. Чтобы нанести на бумагу новый цвет, в случае высокой печати нужно каждый раз ставить новое клише и заново пропускать визитки через станок. При этом важно, чтобы новый оттиск на бумаге в точности совпадал с предыдущим. И брак в таком случае неизбежен. Рекорд Яковлева — 100 визиток с 34 цветами на каждой: то есть он 3400 раз вручную пропустил бумагу через станок.

“Это была моя инициатива: я просто решил попробовать. Когда я нанес на бумагу 4-5 цветов, решил отложить эту идею — думал, сделаю позже с другими заказами. На шестой краске я сказал: «Если я не сделаю это сейчас, то не сделаю никогда».

В числе удачных работ Яковлев показывает реплику так называемого “плаката Бетховена” Мюллера-Брокмана, известного своей чистой типографикой, математически точными линиями. Но тут же добавляет — ни одна из его работ не удовлетворила его полностью.

“Думаю, я никогда не успокоилась. Порой, я сделаю работу, посмотрю на нее, подумаю “Какой я молодец”, а утром прихожу и понимаю, что я мог сделать еще лучше. Кроме меня этого никто не видит, но для критики мне достаточно собственного понимания”.

Только по любви

Алексей уверяет, что его собственная цель со временем не изменилась. Монетизировать высокую печать своими руками он не собирается.

“Сын требует от меня бизнес-план, а я просто хочу сам научиться делать достойные и интересные вещи. Я сам настраиваю станок, могу в две секунды подстроить его под тонкое или толстое клише и не думаю, что когда-нибудь “наиграюсь”. Тем не менее, надо сделать так, чтобы все это работало. Для этого я присмотрел еще один станок — на этот раз немецкий скоростной полуавтомат. После его установки нужно будет искать людей, которые будут здесь работать — а мне такая задача не интересна. Я продолжу экспериментировать”.

Текст: Любовь Саранина